"Киевский ТелеграфЪ", № 17 (519), 30 квітня – 6 травня 2010 г.

Андрей ЕРМОЛАЕВ

Власть успешно демонтировала ловушки, расставленные предыдущим правительством

 

Директор Национального института стратегических исследований Андрей Ермолаев связал демонтаж геополитической модели "холодной войны" с подписанием договора о пролонгации пребывания Черноморского флота РФ в Севастополе. Как оказалось, все не просто...

 

Андрей, к каким последствиям приведет ратификация Верховной Радой украинско-российских соглашений по газу и Черноморскому флоту?

Начнем, пожалуй, с главного: ратификация харьковских соглашений, на мой взгляд, являлась абсолютно логичным и ожидаемым шагом. У парламентской коалиции было достаточно голосов и политической воли для того, чтобы решить эту проблему.

Украинско-российские соглашения, подписанные в Харькове, непросты по содержанию и символической нагрузке. Принято решение по двум наиболее резонансным вопросам: цена на поставляемый в Украину российский газ и судьба Черноморского флота РФ на долгосрочную перспективу. При этом необходимо учитывать тот факт, что решение газовой проблемы позволит, во-первых, определить бюджетную политику на ближайшие годы. Во-вторых, "расшивается" вся серия переговоров с международными кредиторами, поскольку появляется возможность гарантировать понятные условия взаимоотношений. В-третьих, внутренние инвесторы получают очень серьезный сигнал для перераспределения финансовых ресурсов.

И наконец, самое главное - власть продемонстрировала умение демонтировать ловушки, которые были сознательно расставлены в 2009 году предыдущим правительством. Причем на двустороннем, то есть межгосударственном уровне. Напомню, что еще год назад многие эксперты, политики предполагали, что за газовыми договоренностями скрывается некая теневая сторона - то ли устная, то ли карандашная, которая рано или поздно всплывет. Ведь любой образованный человек, владеющий азами экономических знаний, в состоянии спрогнозировать, к каким последствиям приведет рост цены на газ. Это кризис базовых отраслей, падение доходов бюджета, рост социального напряжения, усложнение взаимоотношений с кредиторами. Раз это понятно любому здравомыслящему человеку, то люди, моделировавшие экономическую и энергетическую политику на ближайшую перспективу, по определению должны были знать о грядущих последствиях повышения цены на газ для общества, страны, национального капитала. Таким образом, налицо либо злой умысел, связанный с сознательным снижением уровня капитализации украинской экономики, либо политическая игра, в правила которой изначально "зашивались" условия, которые придется реализовывать в постизбирательный период. Новой власти удалось разминировать эту мину.

 

Является ли пролонгация пребывания российского флота в Севастополе адекватной платой за относительно дешевый российский газ?

Черноморский флот РФ - действительно резонансная, идеологизированная тема. Но когда обыватель отвлечется от телевизора, то он вспомнит, что российский флот находится в Украине уже около двух десятков лет. И его влияние на украинскую безопасность сильно преувеличено. Если говорить о российском влиянии на Украину, то оно связано не с флотом, а с действиями представителей российской политики и бизнеса. Такое влияние было, есть и, скорее всего, будет. В данном случае возникает вопрос совершенно другого порядка: каким образом подобные угрозы блокировать или предотвратить?

Есть еще один важный момент, на который мало кто обратил внимание. В результате подписанных соглашений Россия решила символический вопрос, который постоянно осложнял украинско-российские отношения. В течение двух десятилетий в российской политике, публицистике, кинематографе Севастополем попрекали, угрожали, поучали. И вдруг в один момент тема была снята с повестки дня. Теперь российским политикам будет очень сложно спекулировать на украинском вопросе, поскольку уровень символизма снижен. Кстати, хочу подчеркнуть: с приходом Виктора Януковича на пост президента и формированием новой парламентской коалиции значительно изменился состав пророссийских спикеров. Те, кто еще вчера был главным пропагандистом в сфере улучшения отношений между нашими странами, вдруг потеряли тему. Почему? Потому что власть в Украине сегодня толерантно возвращается к формуле стратегического партнерства с Россией. Она говорит совсем другим языком. Языком прагматизма, прибыли, взаимных проектов. Упрощенные, примитивные, обремененные историей и стереотипами формулы поучения перестают работать. Политики, которые их используют, просто перестали быть интересными как для экспертной среды, так и для большинства украинских граждан.

Поэтому хотя вопрос базирования Черноморского флота по-прежнему остается символичным, однако он больше не является побудителем к каким-то резким действиям. Ведь новая угроза не создана. Все понимают, что ЧФ для Украины не только не опасен, но еще и решает целый ряд психологических и экономических проблем в регионе. В результате спекулировать на теме базирования российского флота оппозиция может, однако она не в состоянии превратить данный вопрос в проблему национальной угрозы. Видимо, именно поэтому оппозиционеры вынуждены использовать спецсредства в сессионном зале. Для привлечения внимания.

Давайте абстрагируемся от привычных стереотипов и попытаемся понять: почему именно сейчас стало возможным принятие целого ряда решений, которые существенно изменили ситуацию вокруг Украины и создают условия для ускорения развития нашей страны?

Прежде всего, у нас очень много говорили об экономическом кризисе, однако не разбирались в его сути. А кризис после своих ярких, наиболее очевидных проявлений - экономических и финансовых - перешел в новую фазу, институциональную. Серьезные испытания на прочность проходят международные институты и организации. Тест на эффективность сдают региональные организации и союзы. В тяжелом положении Евросоюз, который объективно будет сейчас больше озабочен собой, чем своими внешними партнерами, и пик этого кризиса еще впереди. Не исключен новый виток национализма в странах, сильнее других затронутых кризисом.

Однако мир действительно стал меняться, и теперь уже речь идет не только об изменении правил игры на рынках. Меняется мировая архитектура, характер отношений между странами. Демонтаж модели "холодной войны", о котором начали говорить сразу после распада Советского Союза, фактически начался только сегодня. И проявился он в перезагрузке отношений между ведущими геополитическими игроками, в формировании новых внеблоковых моделей безопасности. Фактически на наших глазах возникают инициативы, которые, по большому счету, подводят черту под господством международного права и выдвигают на первый план необходимость создания глобального права.

 

Получается, что "холодная война" все это время продолжалась в формате монополярного мира, а сегодня эта модель отношений демонтируется?

Совершенно верно. Политика, при которой победитель "холодной войны" пытался распоряжаться миром в качестве трофея, оказалась неэффективной. Она рухнула. В мире формируются новые центры влияния. Для того чтобы кризис не приобрел системный, долгоиграющий характер, мировые лидеры были вынуждены предлагать новые правила: появление "большой двадцатки", институциональные реформы, поиск формулы "корзины валют" и новой мировой валюты, реформирование системы безопасности. Одним из элементов этих правил стала гонка разоружений. Сначала был подписан долгожданный договор СНВ-2.1, а затем большинство стран поддержали инициативу американской стороны об укреплении ядерной безопасности. Украина стала одним из первых государств, которые не на словах, а на деле поддержали данную инициативу. Имеется в виду отказ от высокообогащенного урана. По большому счету, этот шаг имел очень важное геополитическое значение, поскольку он вернул доверие к Украине как к партнеру. Последние пять лет мир слышал от украинского руководства лишь пустые обещания. Именно поэтому в нас разочаровались. А новая власть сумела достичь значительного дипломатического успеха.

Хочу также напомнить, что Евросоюз и США поддерживают сохранение стратегического партнерства между Украиной и Россией. Разделяет эту идею Китай, региональные лидеры, все наши страны-соседи. Эта формула - не только повод писать умные статьи в газетах. Стратегическое партнерство предполагает согласованное стратегирование политики, включая политику безопасности. Поэтому решение вопроса Черноморского флота - это не только подписание утилитарного договора, который экономит деньги России на строительство новых баз и решает ценовые проблемы с газом для Украины. Это и предпосылка для формирования новых практик коллективной безопасности в отдельных регионах. Сегодня Украина - внеблоковая страна. Россия участвует в блоке ОДКБ. Большинство стран Черноморского региона - либо партнеры, либо члены НАТО. Но я не исключаю, что в ближайшее время речь будет идти об участии внеблоковых стран в обеспечении коллективной безопасности. Об этом пытались говорить в Харькове российский и украинский президенты, но, к сожалению, эксперты и журналисты их не услышали. Они обратили внимание лишь на продолжение срока пребывания ЧФ в регионе, а не на начало новой политики региональной безопасности.

Сегодня сложилась уникальная ситуация. Украина получила шанс не только одновременно вернуть доверие партнеров на Западе и, Востоке, но и получить серьезную помощь в модернизации. Я убежден, что большинство западных политических лидеров поняли одну простую вещь: слабая, конфликтная и немодернизированная Украина - это прямой путь к российскому вассалитету, даже если сама Россия о том и не помышляла. А если идти от обратного, то модернизированная и стабильная Украина могла бы действительно стать важнейшим элементом стабильности на региональном уровне, и не на словах, а на деле защищала бы свой экономический и политический суверенитет.

На мой взгляд, в последние несколько лет украинско-российские отношения стали рассматриваться как угроза не только региональной, но и глобальной безопасности. Две страны с большими армиями постоянно играли мускулами, периодически перекрывали различные трубы, обвиняли друг друга во всех смертных исторических грехах. Как это выглядело в глазах дипломатов, политиков, экспертов, крупных транснациональных компаний-инвесторов? Они расценивали данные отношения как угрозу, риски. Поэтому демонтаж этой угрозы приветствуется всеми.

 

А как провести модернизацию и реформирование Украины в условиях продолжающегося экономического кризиса?

На мой взгляд, есть определенная закономерность в том, что украинский политический класс, завершив период так называемых трансформационных реформ, сформулировал в начале 2000-х годов следующую задачу - "вторая волна реформ". Однако затем он оказался ввергнутым в длительную политическую войну за внешние преференции и власть. В результате этой войны Украина потеряла десять лет из-за политических кризисов и нестабильности. И, как ни парадоксально, был приостановлен и процесс нациестроительства. Украинская модель нации, которая сложилась после распада Союза и должна была пройти путь самоорганизации и модернизации, оказалась ввергнута в конфликт идентичности, различных прожектов собственного переустройства. Таким образом, вместо завершения проекта нациестроительства мы получили внутренний раскол страны, который длительное время искусственно поддерживался политиками.

Действительно, к вопросу о проведении реформ сегодня возвращаются в условиях глубокого кризиса и сохраняющихся системных рисков. Однако есть возможность опираться на поддержку не только западных, но и восточных партнеров Украины. Есть также надежды избирателей на перемены. Именно под лозунгом перемен прошли президентские выборы. Это уникальный шанс! Я бы охарактеризовал сложившуюся ситуацию следующим образом: Украина имеет возможность реализовать не оглашенный "коллективный план Маршалла", в котором участвуют все, кто понял, что можно Украину потерять, если будет продолжена консервация кризиса. И именно поэтому политика Януковича встречает такую поддержку на международном уровне.

Да, нынешняя власть не идеальна. Для того чтобы сформировать взвешенный состав всей системы власти, необходимо время. Непростая ситуация сложилась и в парламентской коалиции. Думаю, еще впереди выяснение проблем, связанных с общей платформой, идеологической идентичностью. Но, на мой взгляд, есть общее понимание того, что у страны есть шанс.

 

Судя по последним событиям в Верховной Раде, оппозиции не нужен этот шанс. Она собирается вернуть страну к использованию соломы вместо газа. Как с этим быть?

Понимаете, большому миру не нужна Украина, которая, принимая на себя обязательства, затем назначает себе врагов и воюет с ними. Миру не нужны страны, являющиеся источниками политических и геополитических войн. Поэтому если в Украине та или иная политическая сила станет навязывать миру свою версию "развития" страны, в соответствии с которой война должна продолжаться вечно, а топить следует соломой, то она просто будет приговорена к изоляции. Если таких простых и очевидных вещей оппозиционеры не понимают, это свидетельствует о том, что они не вылезают из своей "банки".

 

Существует точка зрения, в соответствии с которой сильная Украина не выгодна ни Западу, ни России. Как вы это прокомментируете?

Конкурировать с Украиной будут до конца. Но есть возможности и амбиции Украины, с которыми мы можем заставить считаться. И это будет новой реальностью.

 

Вы можете обозначить основные принципы формирования неконфликтной национальной идеи, которая могла бы сейчас стать платформой для деятельности новой власти?

Ключевой я считаю идею республиканства. Генри Киссинджер очень точно написал о том, что после того, как новые государства, образованные в XX веке, стали субъектами национального строительства, внутренние политические силы начинают бороться за абсолютную власть, считая, что именно их понимание страны должно победить. Это и отличает многие новые независимые государства от стран, где сама национальная государственность стала результатом широкого социального и политического компромисса.

Обретя государство, но не имея развитого гражданского общества, мы должны как бы пройти обратное развитие. Прежде всего завершить формирование основы - гражданского общества. Это можно сделать только с помощью развития механизмов самоуправления, максимизации возможностей представительных органов, формирования современных партий, которым действительно бы доверяли избиратели.

Поэтому идею перехода от бюрократической державы к украинской республике считаю наиболее продуктивной.

 

Однако первый признак бюрократии - это централизация власти. Оппозиция обвиняет Президента в том, что он монополизировал власть. И пугает общество тем, что он не сумеет ею эффективно распорядиться.

Условно говоря, Партия регионов получила контрольный пакет во власти. Но это вовсе не означает, что "регионалы" являются монополистами. Самое важное другое - на практике реализовать права и свободы, которые "заболтали" за прошлые годы. А для этого нужны глубокие реформы - развитие предпринимательства, сильное самоуправление, некоррумпированные суды, преодоление бюрократизма, коррупции и стяжательства, социальные гарантии. Ведь свободы - это не абстракция, а практические возможности гражданина и процедуры их обеспечения.

Сразу после завершения президентских выборов лидеры оппозиции говорили очень правильные вещи. Например, что альтернатива власти должна быть системной. Необходимо формировать общественное мнение, которое позволит добиваться реализации альтернативных вариантов решений, предложенных оппозицией. Пожалуйста, делайте! Однако если оппозиция скатывается до борьбы с помощью подручных предметов и ломания стульев, то это уже дебош, а не альтернативное мнение. Кто виноват в том, что ни Тимошенко, ни Ющенко не смогли победить на президентских выборах, сформировать свое большинство и предложить обществу внятную программу развития, вокруг которой объединяются люди? Ответ очевиден.

 

Насколько велика угроза раскола страны по региональному, ментальному, религиозному принципу?

Если говорить о расколе страны, то дело не в региональных различиях, а в конфликтности политического класса. Из-за этого, собственно говоря, и продуцируются различные модели противостояния, вырабатываются разные сценарии фрагментирования страны. На самом деле не страна распадается на фрагменты. Ее искусственно "раскрашивают" под те или иные модели игры за власть. Так было в 2004 году. Подобная угроза сохраняется и сегодня. Еще раз подчеркну: у нас не регионы дерутся. Дерутся политики, используя стереотипы и исторические особенности востока и запада страны. Люди не собираются с вилами на границах областей. Их сгоняют на митинги политики.

 

Является ли федеративная модель государственного устройства выходом из положения?

По сути, проблему региональной реорганизации страны еще никто всерьез не решал. Когда-то еще Вячеслав Чорновил шел на президентские выборы с лозунгом о формировании полноценных украинских регионов. Тема до сих пор остается дискуссионной. Ученые, эксперты, да и сами политики не могут определиться с тем, какая региональная модель была бы действительно эффективной. Как делить регионы? По какому признаку: социокультурному, экономическому, административному? Сегодня всех местечковых "князей" устраивает то, что в Украине сохраняется советская областная структура, предполагающая большое количество депутатских мест в советах, огромное число исполнительских структур, которыми можно рулить, использовать для личной карьеры.

На мой взгляд, федерализм - это тема для разговора в отдаленном будущем. Он будет иметь смысл только тогда, когда в Украине на основе экономических, политических и институциональных изменений мы отважимся на глубокую административно-территориальную реформу. Думаю, что разумное сочетание нового регионализма и унитарного устройства страны - оптимальный и адекватный ответ.

 

Беседовали Владимир Скачко,

Александр Юрчук.

Общественно-политический еженедельник "Киевский ТелеграфЪ", № 17 (519), 30 апреля – 6 мая 2010 г.